Записки геолога-нефтяника. Запись №10.

     Со словами «Здравствуйте, вот подарочки вам принёс» вошёл в пятизвездочный вагончик, положил сумку на пол и сел на неудобный стул, так и сидел около трех часов в кухонном отделе – в спальном отделе спал Саня Дружинин, геолог партии, беспокоить его не хотелось, поэтому и сидел на кухне так долго. Всё это время я беседовал с начальником партии, а точнее, говорил в основном он. Алексей – 42-летний технолог, выглядевший лет на 35, оказался человеком весьма интересным – изображая каменное лицо и поддерживая серьёзный тон, он мог смачно подшутить, и наоборот, смехотворно выражаясь и широко улыбаясь, он умудрялся говорить очень важно и пугающе серьезно.
Наверное, уже нет необходимости упоминать о том, что он из Октябрьского, что в Башкортостане. Алексей ознакомил меня с оборудованием (знакомые мне хроматограф «Рубин» и генератор водорода), показал, как работает программа слежения за процессом бурения (кстати, буровая находилась в трёх шагах от нашего «дома»), провел инструктаж по технике безопасности. Программа ведёт анализ процессов бурения непрерывно, 24 часа в сутки в рабочем отделе вагона должен находиться хотя бы один работник. Наконец-то проснулся Александр, 31-летний 2-метровый геолог вышел из раскрывшейся двери спальни, поздоровался со мной, и заменил на компьютерном посту Алексея. Потом они вместе начали вкратце объяснять, чем я буду заниматься – ни с того ни с сего на меня обрушились обязанности по содержанию нашего жилья в чистоте, следить за тем, когда же приедет КАМАЗ с питьевой водой, с этих пор должен был я, выносить мусор и большое ведро с грязной водой тоже стало моей заботой. Ну и конечно, наиболее приятная часть будущего времяпрепровождения – непосредственная работа техника-геолога станции ГТИ, начиная от монтажа оборудования и заканчивая записями на этикетках для шлама и керна. Всем этим спектром операций я и занимался в последующие 15 дней, конечно можно было бы детально расписать все мои рабочие действия, но это чрезвычайно скучно для чтения и весьма не понятно для восприятия товарищам не геологам. Около 20:00 Алексей повел меня на экскурсию по буровой. Это монументальное сооружение, которое здесь обзывали «китайцем», поражало взгляд и уши, уши, потому что буровая издавала грохочущие громкие и беспрестанные звуки, звуки непрерывной и тяжёлой работы. Алексей здоровался с тамошними работниками, представляя им меня, они долго говорили (лучше сказать - кричали), шутили, что-то объясняли, из их разговора стало понятно – язык общения здесь не то, чтобы русский, но какие-то слова из привычной нам родной речи там всё-таки присутствуют – «Не приведи Бог слышать русский мат – бессмысленный и беспощадный» - вот так, переиначивая Пушкина, можно охарактеризовать разговорный язык на буровой.  Прогулявшись по «китайцу», мы вернулись домой, я съел пару бананов, пошел в спальный отсек, разложил в шкафу вещи и лёг спать, как вы думаете – какое место мне досталось…ну конечно же верхнее, моё родное.  

       На следующее утро я с тревогой обнаружил для себя, что интернета в вагончике нет – неужели я так сильно завишу от интернета, телевизор не показывает – видимо зависимость от телевидения тоже имеется, особи женского пола тоже отсутствуют – ну уж нет, от них зависеть нельзя. Начальник Алексей показал мне спутниковую тарелку, что беззаботно лежала под кроватью, и показал не просто так, а с хитрецой намекнул – вот, мол, твоя работа на вечер. Днем я занимался производственными делами, пообедал макаронами по-флотски и начал под вечер заниматься установкой тарелки. К началу сумерек я пробурил три скважины – выкопал три ямы для металлической трубы, на которую устанавливается спутниковое блюдце. Почему три, спросите вы меня, да потому что первые две ямы оказались, по словам Лёши, не в той зоне локации, где можно было бы словить сигнал спутника. Самое неприятное в этой ситуации не количество вырытых ям, а качество копания, копал я как всегда глубоко и зарывал надежно, утрамбовывая каждые пять сантиметров песка, закапывал на века, можно сказать. Выкопал первую яму, вкопал трубу, установил тарелку – всё это отняло у моей жизни около 40 минут, Алексей по рации говорит, что сигнала нет, я покрутил тарелку – изменений нет, начал демонтаж установки, разобрал тарелку, принялся выкапывать трубу, а труба-то вкопана на века, помучался я сполна, да ещё эти кровожадные хищники крайнего севера – шмелеразмерные комары впивались своими слоноподобными хоботами во все незащищенные места моего итак малокровного организма. И это была только первая яма, такая же полуторачасовая неудача постигла меня и во второй раз – трубу вновь пришлось выкапывать, яму закапывать. И вот она, третья, должно быть счастливая яма, полметра глубины дались мне в этот раз тяжеловато, зарыл проклятую трубу, вмонтировал проклятую тарелку, включил с надеждой проклятую рацию и услышал оттуда – Да, Ришат!... – «Ура, наконец-то появился сигнал» - подумал я, но нет, Алексей продолжал: «Да, Ришат, не посмотреть нам сегодня футбол, мощность сигнала – 0%». Сохраняя внутреннее спокойствие, я положил рацию на песок, снял перчатки, бросил их к вкопанной трубе и в порыве нескончаемого бешенства вырвал вместе с гайками и болтами тарелку, хмуро посмотрел на неё, взял под мышку, прихватил все инструменты и пошёл понуро к вагончику. Трубу я выкапывать не стал, не было сил и желания, и даже сейчас, когда я нахожусь в Перми и пишу эту записку, там, далеко, далеко, в Уренгое, на Яро-Яхинском месторождении куст 15, у вагончика ГТИ из земли растет красная металлическая труба, как память о моих тяжёлых работах на буровой.

     Было уже двенадцать часов ночи, но никто в вагончике не спал, Саня взял сигареты и пошёл курить, но, не успев и раз вдохнуть этой отравы, он тихо, однако слышимо для нас прокричал – «Ребята, идите скорее сюда, фотоаппарат возьмите». Я взял свой Nikon и поспешил на улицу, Алексей шел вслед за мной, там мы увидели то, что так удивило Санька, это была всего лишь на всего мышь, да ещё и мертвая, но конечно, не это удивило геолога, его поразило местонахождение грызуна, он находился в раскрытой пасти рыжей, с пушистым хвостом лисы, я не мог поверить своим анализаторам – настоящая лиса здесь, рядом с нами и не боится, не убегает, сама пришла к входу в наш вагончик. Волну удивления не поддержал только начальник партии, он только смеялся, обнажая свои белые и один золотой зуб. Оказывается Алексей ещё до моего приезда подкармливал эту лису хлебом и вареной картошкой, около недели он баловал её, сначала около контейнеров с мусором, потом поближе к вагончику у канистр с водой, ну и вот сегодня лиса уже подошла к самому вагону, да не с пустыми руками пришла, то есть не с пустым ртом, видимо, в благодарность за то, что её вкусно угощали, она в ответ принесла не менее вкусный, как ей кажется, подарочек. Плутовка оставила у лестницы аппетитную мышку и убежала, виляя в разные стороны своим замечательным, прям для хорошей шапки хвостом. Вторая ночь на вахте оказалась для меня тяжелее на сон, чем первая, уснул я только к 4 часам, а уснуть я не мог, потому что какой-то нехороший человек, имя которому АлександЕр решил в 2 часа ночи жарить картошку, из колонок компьютера доносилась музыка харкорда, закрытая дверь не обеспечивала так нужную мне звукоизоляцию, засыпать пришлось под мелодии шипящего масла и «тяжёлого металла».

     На следующий день на буровой проводились спуско-подъёмные операции, но до них я успел один раз сходить за пробой шлама. Почти со всеми работниками был уже знаком, здоровались, разговаривали, подшучивали друг над другом, подшутили они и над молодым студентом-практикантом, то есть надо мной, кстати, первые шесть, семь дней ко мне все поголовно обращались никак иначе как – «Студент, подойди ка сюда», «Студент, что у нас там по процентовке», «Студент, пошли в баню», только спустя неделю меня стали называть по имени, хотя я уже привык к «студенту». Пошутили они так. За пару секунд до моего прихода к виброситам (там отбирается шлам) помбуры бросили туда пару рыбёшек, и когда я подошел за пробой, они начали кричать: «Ё-моё, студент, быстро беги к Шлюмам (работники компании Шлюмберже), скажи им, что мы добурились до подземной реки, вон, сколько рыбы выходит». Абсурдность их слов не вызывала у меня никаких сомнений (какая к чёрту рыба на глубине 3500 метров), но в первые 30 секунд я этого не понимал. То как они громкоголосно кричали и панически жестикулировали руками, произвело на меня пугающий эффект – стало страшновато, я насторожился, не знал, что делать, но через полминуты Миша, Андрей и Женя, видимо, уже не могущие сдерживать смех (конечно, посмотрели б вы на мое лицо в тот момент), расхохотались на всю буровую, увидев улыбки на их лицах, я пришёл в себя, взял в руки рыбу и бросил Жене в живот со словами – «На, жуй!» Одним словом, посмеялись вдоволь, я отобрал шлам и пошел к себе на станцию. В 18:00 смена Алексея закончилась (он работает с 6 утра до 6 вечера) и он предложил мне пойти с ним на рыбалку, делать мне всё равно было нечего, взяли спиннинги, мякиш хлеба, побрызгались антикомарином и пошли в лес  к реке (кстати, рыбалка, сбор ягод и грибов на территории разрабатываемого куста запрещены). Это была первая моя рыбалка в жизни.