Записки геолога-нефтяника. Запись №9.

     Наступил день недели, который у всех ассоциируется с отдыхом, весельем, праздником, день, в который каждый может позволить себе вдоволь выспаться, осознавая, что спешить и опаздывать никуда не надо. У меня такой возможности не было, потому что здесь работа не прерывается не на секунду, потому что здесь слово «выходной» - ругательное слово. В это воскресное рабочее утро я как обычно отправился к 8:00 в офис, ещё не зная, что утро обернется для меня днем больших покупок, днем аттракционов, днем собачьих бегов, днем, когда меня бросят лицом в пыль, самым тяжёлым днем за все время моей производственной практики.

     В кабинете меня уже ожидал Вадим с большой кружкой кофе (судя по ароматному запаху) в одной руке и с телефоном в другой. «На, бери телефон, вот тебе номер твоего начальника партии, звони ему – может какие-то продукты им надо туда в Уренгой привезти» - отхлёбывая глоток бодрящего напитка, произнес Николаич. Начальник партии, Алексей Баринов заказал: 6 упаковок макарон, 6 банок соленых огурчиков, 10 банок тушенки, по одному килограмму свеклы и морковки, два кочана капусты, 10 буханок хлеба, 2 замороженные курицы, упаковку чая, упаковку кофе, 5 килограммов сахара, ведерочко майонеза и кетчупа.

  - Автобус-КАМАЗ поедет в город в 13:00, там всё купишь, возьмёшь чек, потом вы ещё приедете обратно на базу, загрузите необходимые инструменты и сумки с вещами, а уже ближе к 18:00 я скажу вам «Счастливого пути в Уренгой», - проинструктировал меня Вадим и добавил – на номерном знаке КАМАЗа нарисованы цифры 7…5…0, водителя зовут Гена, запомнил?

  - Запомнить-то запомнил, а этот Гена знает, что меня нужно высадить в п. Уренгой на Яро-Яхинском месторождении куст №15?

  - Конечно знает, не переживай, он тебя до самого вагончика довезёт, и ещё – купи себе тоже каких-нибудь продуктов, там на месторождении есть конечно столовая, но поход туда это лишь испытание для твоего желудка.

     До 13:00 я собирал свою сумку, клал туда всё самое необходимое (опирался на советы матёрых работников вахты – Димы, Артёма и Марата): постельное, теплые вещи, посуду, лекарства, шампунь, мыло, мочалку и др. Сумка оказалась не тяжёлой, уже хорошо, потому что тяжёлыми будут 20 пакетов с макаронами, консервами, хлебом и многим многим другим, а тут ещё Дима не сможет из-за экзаменов  поехать в город, это получается ещё пакетов 5-6 с продуктами для него покупать. В положенное время выехали из базы, но не в магазин, сначала нужно в аэропорт - забрать новую партию вахтовиков. Ждать нам их не пришлось, самолет из Саратова давно уже приземлился и они с багажом стояли у въезда на территорию Kogalym International Airport. Разношерстные ребята: молодые и старые, толстые и тонкие, высокие и низкие - восемь человек, с которыми мне, как выяснилось позже,  предстоит путешествовать по северу Сибири. Остановились у небольшого торгового центра «Ларец». Саратовские геологи оказались намного проворнее меня – в очереди они были первыми. Сразу стало понятно, что вахтовиков здесь ждали – во-первых, продавщицы знали их по именам, во-вторых, они также примерно знали, что те будут покупать, ну и в-третьих, у кассы на полу стояли большие пустые коробки. Восемь пустых коробок через пятнадцать минут растолстели, создавалось ощущение, что ребята закупаются месяца на 3-4, так и оказалось; заплатили за провиант около пяти с половиной тысяч. Мои покупки в ценовом отношении оказались куда более скромными, однако эта скромность ни коем образом не снизила вес 8 больших пакетов, обычных пакетов было бы не менее 20 штук. Наш автобус был оснащен двадцатью сидячими местами и двумя стоячими. Не смотря на то, что нас было 9 человек, все сидячие места были заняты: коробки, десятилитровые бутылки воды, пакеты, сумки – КАМАЗ был загружен основательно, можно было смело ездить по городу в качестве передвижного продуктового ларька. Мы собирались возвращаться на базу, но дорогу нам перегородили два автобуса другой нефтяной организации, первыми из автобусов вышли огромные сумки контейнеры, поддерживаемые тамошними вахтёрами – «Вахтовый Ларец» был сегодня нарасхват.

     На базу мы прибыли ровно в 18:00, забыв отпустить лестницу, я выпрыгнул из КАМАЗа, хотел бежать в общагу за сумкой, но был остановлен мясистой и сильной рукой охранника, правой рукой, а по левую руку от него стояла дотридцатилетняя сотрудница компании. В своих миниатюрных, с красными ногтями руках она держала прибор, напоминающий счётчик Гейгера.

  - Что, что делать-то? – спросил я нерешительно, но с лицом, выражающим интерес.

  - Дуть, что, первый раз что ли? – с улыбкой на лице протараторила женщина с красными ногтями.

  - Как дуть-то?

  - Как умеешь, так и дуй – уже лицо охранника искривилось в улыбке.

     Я дунул, как умел, и счётчик Гейгера, оказавшийся обычным алкотестером, издал угрожающий сигнал, «Трезв, можешь идти» - продолжая улыбаться, сказала женщина. Побежал в Спарку-1, съел половину булочки с маком (в последующие 10 безпищевых часов  я то и дело вспоминал оставшуюся половинку булочки), попрощался с Маратом, взял собранную сумку с рюкзаком и  слегка накренившись направо, помчался к гаражам, где меня поджидали Дима, успешно сдавший все экзамены и Вадим. Рассчитались с Димой за покупки, он помог мне загрузить сумку и инструменты, которые со склада принес Вадим, причём сам, на своих руках. Следующую сцену можно описать так – ж/д вокзал, отец провожает своих сыновей в армию. Вадим начал пожимать нам руки со словами – пальцы куда попало не суйте, на буровую сами не ходите, спецодежду, особенно каску, вообще не снимайте. Даже неудобно как-то было перед саратовцами, еле-еле сдерживающими смех. Мы уселись на свободные места, водитель Гена нажал на газ.

     В салоне сразу выделились две группировки: первая, спокойно слушающая в наушниках музыку – мы с Димой, и вторая, неспокойно хохочущая лошадиным смехом, оккупировавшая передние сидения – вахтовики из Саратова плюс какой-то молодой небритый человек, подсевший на базе. Тыльная сторона тела продолжала знакомиться с не совсем мягким креслом, музыка в наушниках стремилась устроить мне свидание со сном, прохладный ветерок из открытого люка прогонял прочь старушку-духоту, КАМАЗ умиротворенно скользил по ровной глади асфальта – в общем, поездка складывалась благополучно. Я даже смог вздремнуть чуток. Проснулся из-за того, что убаюкивающая инструментальная музыка уступила место громко-тяжёлому убийственному для ушей року – откуда вообще он мог появиться в моём проигрывателе, гоготание впереди сидящих и то приятнее на слух. Между тем впереди начали происходить весьма интересные события. Вахтовики из своих пакетов начали доставать нечто стеклянное и, судя по аккуратности движений, ценное и дорогое. На столе появилась большая бутылка «Трофейного» коньяка, его более скромные родственники: две бутылки водки, четыре бутылки пива – были расставлены рядом. Я был уверен, что пить это никто не будет, так как на стене у стола висели листы с надписями:1) «Уважаемые господа, уважайте труд водителя», 2) «Пристегните ремни безопасности» и последняя надпись, которая была немного прикрыта, ущемлена первым листом, поэтому на ней можно было только разглядеть - ….Е ПИТЬ, ….Е КУРИТЬ, ….Е МУСОРИТЬ. Но, к сожалению, наши не совсем друзья по поездке обладали незаурядным умом и сообразительностью – они решили что «неполная» надпись не запрещает, а призывает пассажиров ВСЕ ПИТЬ! ВСЕ КУРИТЬ! ВСЕ МУСОРИТЬ! Бутылки обезглавили и начали разливать по пластиковым стаканчикам веселящую жидкость. В один момент жидкость встретилась с полом, а бутылка коньяка чуть не выскользнула из рук саратовца – это закончилась хорошая асфальтированная дорога и началась плохая асфальтированная дорога, выбоино-кочковая дорога, трясло так сильно, что сумки попадали с сидений, люки позакрывались сами собой. Не смотря на это, геологи умудрялись выпивать, техника их беспрепятственного (без расплёскивания) вливания конька, водки прямёхонько в рот поразила и не на шутку рассмешила меня – самый высокий из них вставал, тянулся к открытому люку, смотрел из него вперёд на дорогу и, не увидев там кочек и ям, громко провозглашал – МОЖНО, а остальные геологи были уже наготове, услышав заветное «можно», они спокойно подносили наполненные стаканы к «пищеприёмнику» и быстро выпивали. Они и нам предложили, но мы отказались, хотя очень хотели пить. Внутрикамазная пирушка продолжалась, вахтовики веселились, кричали, пели, курили, «высокий» вновь встал и начал вглядываться через люк вперёд, на этот раз его глаза дали осечку (не удивительно, два литра коньяка выдули, как ни как) – он сказал «можно», и как только стаканы приблизились к выпяченным губам, КАМАЗ взлетел вверх, на дороге, откуда не возьмись, выросла неровность, я слегка ударился головой о потолок, десятилитровая бутылка воды подпрыгнула до крыши и упав на пол, лопнула, сзади раздался звук разбившегося стекла, а спереди захлёбывались и закашляли саратовские любители коньяка – этот самый коньяк влился, влетел в их носы, незабываемые ощущения, думается мне. Прокашлявшись, они обнаружили на полу разбитую бутылку «Трофейного», пустую и тоже разбитую бутылку водки и пластмассовый резервуар разливающегося пива. Зрелище не для слабонервных. КАМАЗу было всё нипочём, он продолжал движение, слегка поплясывая на том, что называется дорогой.

     Организм требовал еды, очень сильно требовал, протестовал, да ещё эта тряска взбудоражила и перемешала всё внутри. Так продолжалось целых 10 часов, и вот наконец-то наш «корабль» завернул на стоянку какого-то придорожного комплекса. Комплекс, а точнее мотель назывался «Берлога». Мы все вместе пошли в Берлогу и там нас встретил её хозяин – чучело медведя, оскалившего огромные зубы, приветствовало всех гостей, посмотрев на его правую изодранную лапу, стало понятно, что гости здесь посвирепее самого Потапыча. Я сделал заказ и уселся за столик, ожидая вкусной еды. В это время мои саратовские коллеги штурмовали туалетную комнату – пиво, водка, коньяк плюс встряска – гремучая смесь. Поел вдоволь, затем пошел к КАМАЗу за фотоаппаратом, хотел сфотографироваться с медведем, в салоне был только спящий Дима. Взяв камеру, отправился обратно в Берлогу, там сделал пару снимков косолапого, а самый высокий из вахтовиков согласился сфотографировать нас с мишкой вместе. После фотосессии я вышел во двор к входу в мотель, просматривал фотографии, за мной вышли покурить геологи, они узнали, что здесь есть баня и решили непременно туда пойти. Я услышал их разговор – один час в бане стоил 150 рублей, также я услышал, что они хотят воспользоваться ещё одной услугой, тоже почасовой и тоже непосредственно в бане, в сауне. Саратовцы были навеселе и рьяно обсуждали эту последнюю услугу – длинноногая, блондинка молодая, нам сойдет – всё, что можно было разобрать из их невнятного разговора. Тут ко мне подошел самый говорливый из них и сказал: «Что, пошли с нами в баньку, всё вместе выйдет около 500 рублей». Я поспешно отказался, посетовав на усталость и желание спать, хотя очень хотелось помыться перед сном. Они продолжали курить и разговаривать, а я пошёл к автобусу спать, но не прошёл я половину пути, как со стороны бани послышался громкий лай, я повернул голову и увидел несущуюся на меня немецкую овчарку – не теряя ни секунды, я побежал обратно, чуть не споткнулся о ступеньку и запыхавшийся поднялся на лестницу у входа. Какой-то мужик в форме, видимо охранник, крикнул: «Цербер, фу, нельзя, на место». Цербер, уже взобравшийся на половину степеней, остановился, но продолжал недвусмысленно смотреть на меня. Немного постояв, невзлюбившая меня собака ушла. Тем временем,    вахтовики, будто не заметившие этой погони, своей группой пошли к бане, но овчарка на них почему-то не лаяла. Стоял понуро в тягостных раздумьях – как же мне добраться до КАМАЗа (охранник уже ушёл, помощи не было), хоть и проходил в университете курсы молодого бойца, они же уроки физкультуры, я сомневался, что смогу добежать до своего укрытия раньше, чем меня покромсает Цербер. Всё же я побежал, бежал быстро, как в былые годы, старался не оглядываться, но вдруг опять этот прррррробирающий до костей лай, скорость моя увеличилась мгновенно, я подбежал к двери, открыл её и запрыгнул, не спуская лестницы, захлопнул за собой спасительную дверь, да так хлопнул, что Дима с криком проснулся, но мне нисколько не было стыдно за то, что разбудил Диму, главное я сам спасся от преследователя и смогу невредимый лечь спать. Лечь не получилось, получилось только сесть спать, так как все места были зарезервированы за Саратовом.

     Поспал я на удивление хорошо, за окном было утро, девять часов было на часах. В автобусе ещё спали вчерашние банщики, перегар резал глаза. Водитель Гена вошел в салон, но никого не стал будить, только сказал мне, что выезжаем прямо сейчас. Через 4 часа мы уже останавливались у какого-то магазина, некоторые саратовцы до сих пор спали, но им пришлось вставать, так как у них не было пропусков на Яро-Яхинское месторождение (они поедут дальше на Ямал), Гена здесь их высадил, и в автобусе остались только мы с Димой. Нечто вроде страха, трепета, настороженности постепенно сковывало меня. Подъехали к КПП, там суровые ребята с дубинками и рацией осмотрели салон КАМАЗа, осмотрели нас и наши пропуски, в конце концов, дали Гене зелёный цвет. Мы въехали на месторождение – вокруг один песок и полно болот, голые высохшие деревья сильно склонялись перед всем этим неживым миром, вот и буровая показалась. Я поспешно сложил на передние сидения свою сумку и пакеты с продуктами, также поступил Дима, мы остановились у бело-синего вагончика, я уже собирался выходить, но нет – это Куст №75, а значит здесь выходит Дмитрий, помог ему выгрузить вещи, попрощались. Гена поехал дальше, одному сидеть было как-то совсем неловко, глубокий вдох, глубокий выдох, немного успокоился. Уступили дорогу другому КАМАЗу и повернув налево, поехали за ним. Я посмотрел в окно и вместо полуживых деревьев увидел желтоватую безразмерную стену – туман песчаной пыли от едущего впереди транспорта обволакивал нашу машину. «Туман» даже проник через открытые окна и люки в салон, я позакрывал всё, что только можно закрыть – дышать стало тяжело, Гена ехал медленно, духота всё наступала и наступала. В таком состоянии мы проехали минут пятнадцать, и вот перед нами другая буровая и на табличке я кое-как разобрал – «Куст №15», конечная, подумал я. Открыл дверь, спустился, и в этот же миг мимо проехал на большой скорости черный джип – словно песчаная буря на меня налетела неприятная пыль, песок атаковал мои глаза, дышать было абсолютно нечем, я почувствовал себя несчастным, маленьким ёжиком в тумане. На Гену тоже обрушилась эта туча, но он не стушевал -  продемонстрировав «великолепные» знания русского языка, проорал что-то вслед джипу и послал его хозяина туда, куда мало кто знает дорогу. Когда пыль рассеялась, я посмотрел в зеркало КАМАЗа и увидел там белое, шершавое лицо какого-то человека, все волосы его были в пыли, ресницы в пыли, в ушах песок, только глаза, оживленно и часто моргавшие, подсказывали мне что этот человек – я. Вытер лицо влажными салфетками, вытащил сумки, пакеты, инструменты (тяжёлые, зараза), обмолвился с Геной парой слов об этот проклятом джипе, пожал ему руку и он уехал, оставляя за собой всё туже тучу несусветного взъерошенного песка. Я стоял совершенно один у вагончика, всматриваясь вслед уходящему всё дальше и дальше автобусу. Вдруг дверь вагончика открылась и из неё показалось небритое лицо невысокого человека. Это был начальник партии – Алексей Баринов.